Jubilee - Detroit

Как обычно, небритая рожа с утра,
И на ощупь была, словно разбитый елочный шар.
Моя дорожка вела подошвой до Йошкар-Ола,
Я, словно тигр без клыков — лишился коршун крыла.
Сколько всего за последний год, перепутал друзей, врагов,
Но не менял себя, я звучу свежо и без трэп битов.
Жизни не знаю без загонов и депрессняков,
Гнилой, как человек, походу, но свеж, как букет цветов.
Со мной е*аный лексикон, и весит он под двести тонн,
И весь он из все тех же слов.
Стресс, бухло, кадетский город и подъезд, район,
Где плюшки любят сильнее, чем Карлсон и Фрекен Бок.
Кетанов не спасает, в челюсти боль,
И если день спокойный, без депрессняков,
Я буду петь, как Пресняков, от счастья!
Ну, а пока что фристайлю под бит, что дождь барабанит через стекло.
Я на ногах, хотя на часах еще нет восьми,
Я улыбаюсь во весь е*альник, типо: «Привет весь мир!».
Белые ночи — миф, на РЖК мы редко спим.
Тут нет весны — еще летом не тает снег зимы.
Военкомат России — советская б*ядь!
Я шлю им повестки назад и пью офицерский состав.
Мои парни шторят занавески в домах,
Выходят из подъезда в месяц максимум несколько раз.
Лежу на кровати подолгу, мне не уснуть,
Как ты не пробуй, мысли в голове, словно радиоволны.
Я не высыпаюсь полгода, хоть совесть чиста настолько,
Что могу протирать ею окна.
Если без сигареты долго — нервы, ломка где-то в легких,
Нервов больше, чем в режиссерской версии Джеймса Бонда.
И даже, если их крепость не меньше Петропавловской,
Это не спасет тебя, если твой kent — шестерка.
Слышишь, брат. Я утопил в вине е*аный лабиринт проблем,
Водка обжигает, но я холоден, как Винтерфелл.
Они спешат ко мне на помощь, словно Чип и Дейл,
Но я дикий чел, шлю их к черту, как DHL.
Видел бы ты мою соседку сверху, боже милый,
Ее рожа в гриме, как у Раута в прошлом клипе.
Кожа липкая, бл*ть, меня может вырвать,
Чтоб не уебать ей, я прячу кулак, как Солженицын.
И, дай бог, чтобы к 30 были все 32, чтобы произнести все 33.
Я проснулся, проститутки это знают. Даже топ-модели в том борделе.
Ох, братан, как хорошо быть снова в деле.